Спектакль президентских выборов во Франции подходит к концу. Во второй тур выборов, который должен состоятся 24 апреля, выходит насквозь проамериканский Эммануэль Макрон, набравший в первом туре 27,84 % голосов, и условно лояльная к России Марин Ле Пен, выступающая за национальный суверенитет, получившая 23,15 %.
Результаты второго тура сомнений практически не вызывают. Марин Ле Пен почти всеми СМИ объявлена ужасной фашистской, она демонизирована большинством политиков и деятелей шоу-бизнеса, и у нее даже нет ресурсов, чтобы отстоять результаты своего возможного успеха – весь админресурс тоже сосредоточен в лагере Макрона. Так что победить должен именно он, хотя его ненавидит большинство французов. «Фашистка» Марин Ле Пен – это единственный кандидат, на фоне которого может пройти нелюбимый избирателями Макрон – выходец из банка Ротшильдов.
Поэтому и на прошлых выборах «серые кардиналы», стоящие за Макроном, сыграли по тому же сценарию, когда во втором круге столкнули его именно с ней. В 2017 году президентские выборы тоже прошли в два тура, и во втором туре Макрон одержал победу, набрав символические 66,06 % голосов избирателей (20 743 128 чел.), а Марин Ле Пен заняла второе место с результатом в 33,90 % (10 638 475 чел.). При этом она очень странно повела себя тогда во время теледебатов с главным соперником, проявляя странную неуверенность и делая другие промахи, хотя имеет огромный ораторский и политический опыт. Она словно нарочно хотела проиграть, хотя потом объявила свои провалы «нездоровьем»…
После своей победы «66-процентный кандидат» радостно выступил с посланием к народу на фоне Луврской пирамиды, справедливо считающейся символом масонства.
В истории есть много примеров, когда политик сознательно играет роль своего рода «страшилки», спойлера, на фоне которого относительно легко выигрывает реальный кандидат «глубинного государства». Например, на Украине, которая с начала своей «независимости» являлась настоящим полигоном западных социальных технологий, такую роль долго и эффективно исполнял Петр Симоненко, сознательно игравший роль пугала и «красного реваншиста». За это ему платили большие деньги и давали возможность иметь фракцию в парламенте. Например, влиятельные люди рассказывали мне, что на выборах 1999 года люди из окружения тогдашнего президента Леонида Кучмы заплатили ему миллионы долларов за то, что он не вступил в блок с другими оппозиционными политиками, в так называемую «Каневскую четверку», а боролся с Кучмой самостоятельно. Симоненко послушно исполнил это требование по фактическому «сливу» своих избирателей, желавших смены власти. Так крайне непопулярный в то время Кучма прошел в президенты на второй срок, чего бы он не смог бы сделать на фоне других кандидатов.
В США роль спойлера, правда – не во втором, а в третьем ряду кандидатов, с удовольствием играл миллиардер Росс Перо, который дважды (в 1992 и в 1996 годах) помог стать президентом Биллу Клинтону, с курсом которого якобы боролся.
Что касается Марин Ле Пен, то она является, можно сказать, наследственным спойлером. Ее отец – Жан Мари Ле Пен, тоже в свое время играл роль заведомо непроходной «фашистской» страшилки для избрания провластного кандидата. Например, в 2002 году, когда он вышел во второй тур выборов против откровенного глобалиста Жака Ширака.
Ширак, имевший низкий рейтинг и набравший в первом туре лишь 20 %, получил 82 % голосов во втором, ибо против Ле Пена объединилась большая часть политикума Франции, притом не только центристы, но даже часть правых сил. А о левых и говорить нечего. Перед вторым туром почти все левые партии призвали своих сторонников проголосовать за Ширака под лозунгами: «за вора, но не за фашиста» и «голосуй с прищепкой на носу».
Примерно такая же картина наблюдается и сейчас. Марин Ле Пен объявлена исчадием ада за те же лозунги поддержки традиционных ценностей, за призыв выслать из Франции нелегальных мигрантов и ограничить въезд легальных. В господствующем ультралиберальном дискурсе страны все это является страшной крамолой. Ей не помог и тот факт, что в свое время она вытеснила из партии своего отца, чересчур одиозного для многих, постаравшись стать «рукопожатной» в кругу французского «бомонда». Она для этого сильно смягчила свои позиции, и уже не требует выхода Франции из Евросоюза и НАТО, а только призывает к более независимой роли Франции в этих структурах. Тем не менее, даже такие позиции стали немыслимо радикальными по меркам этой страны, окончательно подпавшей под влияние американских глобалистов.
С самого начала в спектакле французских выборов все главные «артисты» - и правые, и левые, играли на победу Макрона. Для этого было важно, чтобы Марин Ле Пен не набрала слишком много голосов в первом туре выборов, поскольку в таком случае перед вторым туром она бы выглядела слишком победоносно, и к ней могли бы примкнуть многие избиратели, автоматически идущие за победителем.
И вот на ее правом фланге загадочно появился кандидат Эрик Земмур, выдвинувший намного более консервативные лозунги, чем Марин. Он заговорил о том, что Франция – это изделие Церкви и королей, что он поддерживает крепкую традиционную семью; это сразу подтянуло к нему католический электорат. Он заявил и о том, что нужна «реконкиста» традиционной Франции от азиатов и африканцев, что привлекло симпатии и многих светских националистов. В общей сложности он набрал 7, 07% голосов, фактически отняв их у Ле Пен. Правда, для сохранения своей репутации он призвал сторонников во втором туре голосовать за Ле Пен, но совсем не факт, что они так проголосуют, тем более, что в период начала выборов он ее критиковал. Кроме того, теперь Макрон получает возможность ругать Ле Пен за радикальные лозунги Земмура, от которых она постаралась уйти. И это оттолкнет от нее часть умеренных избирателей.
Кроме условных правых антиглобалистов, на сцену политического шоу выпустили и левых. По электоральному полю Ле Пен «потоптался» и левак Жан-Люк Меланшон, набравший 21,95 %, что вывело его на почетное третье место. Конечно, за него чаще голосуют разного рода «меньшинства»: от погромщиков «Антифа» до исламистов. Однако и некоторые социально озабоченные противники Евросоюза и НАТО, из которых Меланшон пообещал вывести Францию в случае победы, голосовали за него – а это уже потенциальный электорат Марин Ле Пен, которая не столь последовательна в данном вопросе. Но главное, Меланшон уже призвал своих сторонников не голосовать за Ле Пен во втором туре, что снижает ее шансы. Правда, при этом он не стал открыто выражать поддержку Макрону, поскольку это подорвало бы его рейтинг, но это уже не так важно. Согласно, опубликованному 12 апреля исследованию OpinionWay-Kéa Partners для французской газеты Les Echos, 43% избирателей Меланшона готовы проголосовать за Макрона. За Марин Ле Пен собрались отдать свои голоса лишь 28%.
Ныне почти зеркально повторяется спектакль, который Меланшон сыграл перед избирателями на президентских выборах 2017 года. Меланшон, тогда набравший в первом туре выборов президента 19,5% голосов, заявил, что считает победителя первого тура Макрона не способным управлять страной, но при этом сказал сторонникам, что за Марин Ле Пен голосовать не следует. В результате эти его слова сыграли в пользу Макрона, в 2017 году разгромно победившего Ле Пен.
Так что мы ясно видим годами повторяющийся политический цирк, в котором все «акробаты» и «клоуны» довольны своими ролями в сценарии неведомых режиссеров, довольны гонорарами и аплодисментами публики. В пользу этого говорит и тот факт, что ни один кандидат не оспорил результаты выборов, хотя они весьма сомнительны. Огромные возможности для фальсификации дает само французское законодательство, благодаря которому малейшее повреждение избирательного бюллетеня делает его недействительным. Это дает возможность членам избирательных комиссий возможность портить бюллетени неугодных кандидатов.
Система работает независимо от спектакля так называемых выборов, призванных для недопущения восстаний создавать народные иллюзии о том, что простые люди что-то решают бросанием бумажек в избирательные урны. И хотя большинство жителей Франции выступают против подчинения страны США, против вредных для экономики антироссийских санкций, такой курс будет продолжен.
И если даже допустить фантастическую возможность прихода к власти Марин Ле Пен, то это был бы вариант Трампа, или Януковича: стреноженный госаппаратом «недоконсерватор», которому не дадут поменять курс «глубинного государства». На фоне такого жесткого тоталитаризма, смягченного для видимости манипуляциями общественного мнения, очень странно выглядят претензии Запада к России, обвиняемой в «недемократичности».
Игорь Друзь
Подпишись: