Арабо-израильские войны приводят остальное человечество в экстаз, далеко выходящий за границы естественной тревоги за родных и друзей, живущих в Израиле или, допустим, в Палестинской автономии. Почему так, не будем сейчас разбирать, но с самим фактом спорить не приходится.
Все правительства, все уважающие себя общественные движения и даже генеральный секретарь ООН прямо сыплют ценными указаниями. Которые сводятся к тому, что конфликтующим сторонам пора, наконец, все утрясти «за столом переговоров», а для начала пусть-ка сосредоточатся на соблюдении прав человека. Особенно израильтяне. Ведь ракеты из Газы полетели на их города в ответ на намерение выселить четыре арабские семьи из иерусалимского квартала Шейх Джаррах.
Правда, человек, далекий от шаблонов политкорректной риторики, может спросить: «А почему сразу ракеты, да еще и тысячами? Взяли бы да и выселили в отместку четыре еврейские семьи из Газы. Получился бы суровый, но симметричный ответ».
Это, конечно, тоже риторика. Только не камуфлирующая, а открывающая суть проблемы. Арабы в Израиле жалуются на ущемление своих прав. А евреям в Газе жаловаться не на что. Потому что их там нет и быть не может.
Две стороны столетнего конфликта из-за Палестины подходят к нему принципиально по-разному. И так было с самого начала.
Довольно многие в мире считают, что проект «Израиль» — ошибка тех, кто его придумал и осуществил. Что незачем было евреям-переселенцам ехать туда, где им не обрадовались.
Цена таким советам, даваемым из других краев и из другого времени, конечно, минимальна. Но справедливость требует добавить, что эти поселенцы в начале XX века не могли предвидеть демографический взрыв, который превратил 400 тыс. палестинских арабов в нынешние 8 млн. И никто не догадывался тогда, что возникнет отдельная нация — арабский народ Палестины, который эту и только эту землю будет воспринимать как свою родную. В начале прошлого столетия об арабах рассуждали без конкретной территориальной привязки — ведь арабских государств тогда еще не было.
Основатель сионизма Теодор Герцль в книге «Старая новая земля» (1902 год) с умилением живописал будущую (относимую им к 1923 году) еврейско-арабскую идиллию в Палестине:
— Презабавный вы народ, магометане! — говорит турист-пруссак. — Неужели же вы не смотрите на евреев, как на людей, которые вторгнулись в ваши владения и утвердились здесь в роли хозяев?
— Господи, как странно слушать теперь такие слова! — отвечает ему палестинский араб Решид. — Разве вы смотрели бы как на разбойника на человека, который не только ничего не отнимает у вас, но дает вам то, что нужно и полезно вам. Евреи обогатили нас — что же мы можем иметь против них? Они живут с нами, как братья с братьями…
То, что братства не будет, стало очевидным как раз во времена, описанные в книжке. В 1920-м прошла первая волна нападений на еврейские поселения, а заодно просто на попавшихся под руку евреев. В 1929-м — следующая волна, гораздо более масштабная.
Поселенцы начали вооружаться. Менее известно, что большинство из них именно тогда стало урезать свои территориальные аппетиты. Первоначально они считали само собой разумеющимся, что Израиль займет всю историческую Палестину — «землю по обе стороны реки Иордан». И теперь был сделан первый шаг назад — строительство поселений к востоку от этой реки (там, где нынешняя Иордания) было практически прекращено.
Палестинские арабы двинулись в противоположную сторону. Мысль, что евреи должны быть остановлены, а затем сброшены в море, формулировалась в их кругу все более отчетливо. Их тогдашний лидер, иерусалимский муфтий аль-Хуссейни, сначала с переменным успехом давил на колонизаторов-англичан, а потом уехал к Гитлеру. Это была одна из первых, но не последняя ошибочная ставка палестинских арабских лидеров.
А еврейские палестинские лидеры в 1947-м сделали второй и очень большой шаг назад — на переговорах о границах создаваемого тогда Израиля согласились на очень скромную территорию, заметно меньше нынешней. Если бы соседние арабские государства и арабы Палестины приняли бы эти границы, то получили бы то, о чем сегодня не могут и мечтать. Но они опять промахнулись: попытались вообще уничтожить Израиль — и после поражения в 1949-м согласились на линии перемирия, заметно более выгодные для него.
Западный берег Иордана и сектор Газа остались в руках арабов, и арабская Палестина вполне могла быть учреждена, если бы Египет и Иордания не прибрали эти земли. Так что шанс был упущен еще раз. А в 1967-м, после очередной войны, эти территории на четверть века оказались под израильской оккупацией.
Но в начале 90-х израильтяне охотно и даже с энтузиазмом подписали мир с Ясиром Арафатом и Организацией освобождения Палестины. В обмен на словесное одобрение своего права на существование Израиль признал за палестинскими арабами автономию, которая неизбежно приобрела бы государственный статус, если бы ее власти и обитатели сосредоточились на мирном развитии.
Вторая половина 90-х стала самым крупным из упущенных арабо-палестинских шансов. Деньги спонсоров лились рекой. Вчерашние борцы за палестинскую свободу становились миллиардерами. В Газе построили международный аэропорт и начали возведение современной гавани. Израильтяне, измученные домашним запретом азартных игр, толпами валили в казино в Иерихоне.
Все закончилось в 2000-м. Арафат вдруг отказался подписать с тогдашним миролюбивым израильским премьером Бараком соглашение об образовании независимого государства, подкрепленное обещаниями новых территориальных уступок. Почему — общепринятого объяснения нет. Давалось понять, что предложенный Арафату кусок Иерусалима недостаточно велик. Но гораздо более вероятно, что престарелый партизан просто испугался бунтов своих подчиненных и подданных, которыми он не умел управлять мирными способами. И тут же, по совпадению, явилось множество поводов для восстания (интифады) против израильтян, которое перечеркнуло все шансы и возможности предыдущих лет. Аэропорт и гавань после очередных терактов попали под бомбы.
Израильское общественное мнение ответило на интифаду глубоким разочарованием в самой возможности о чем-то договориться с палестинцами. Готовность к уступкам территорий преобразовалась в желание всеми способами отгородиться от ПА. Строились заградительные стены. В 2005-м из Газы вывели израильские войска и силком эвакуировали 9 тыс. еврейских поселенцев.
Ответом на окончание оккупации стал приход там к власти в 2006-м — 2007-м тоталитарного ХАМАСа, взявшего назад честное слово покойного к тому времени Арафата об отказе от цели уничтожить Израиль.
После чего установилась и продолжается по сей день так называемая блокада этого сектора, предназначенная для воспрепятствования ввозу оружия, но ничуть не мешающая подаче туда из Израиля электроэнергии, воды и топлива. С теми же целями Газу «блокировал» и Египет, граничащий с ней с запада.
В другой части Палестинской автономии, на Западном берегу Иордана, ХАМАС пока не у власти. Там царит насквозь прогнивший режим ФАТХ, как бы на шажок более умеренный, но явно уходящий — разворовавший все, что можно и что нельзя, и возглавляемый 86-летним Махмудом Аббасом.
В правителях обеих частей ПА не видно сегодня даже намека на желание и способность хоть как-то урегулировать исторический спор с евреями. Возможно, стремление уничтожить Израиль в них уже и не так горячо, но к мирному государственному строительству они абсолютно не приспособлены. Это просто не входит в их функционал. Перманентная военно-террористическая экзальтация –воздух, которым они дышат.
Правильно говорят, что жизнь рядового палестинского араба — и в Газе, и на Западном берегу, в бедности и разоре, под прессом израильских мер безопасности — совершенно ненормальна. Однако странно было бы ждать от израильтян, что они пожертвуют существованием своей страны ради удобств соседей, покорно подчиняющихся джихадистам. И наивно было бы рассчитывать, что ущемления прав израильских граждан арабского происхождения могут быть преодолены в атмосфере вечной войны.
Перемирия возможны и даже вероятны. Но не подлинное урегулирование. Рассуждения о «двух государствах для двух народов» сегодня — пустые декламации, поскольку все серьезные фигуры с арабо-палестинской стороны вовсе не стремятся к получению нормальной государственности. Той самой, которая для евреев Палестины всегда была важнее территориальных фетишей.
Значит, все пока останется как было. Разве что какие-то сильные руки извне заставят палестинцев действовать непривычными для себя способами.
Сергей Шелин
Подпишись: