Иногда везет. Что может быть интереснее для журналиста, пишущего на экономические темы, как услышать неформальный разговор трех академиков-экономистов? Я услышал.
Было это после одной научной конференции, проходившей совсем недавно. После того как все доклады отзвучали, три члена РАН оказались за одним банкетным столом, и один из них задал полушутливый вопрос: кого из руководителей нашей страны за последние «лет 150» его собеседники считают самыми выдающимися? После недолгого размышления последовали, как ни странно, идентичные ответы: Екатерина Великая и Александр III. Третьего среди своих избранников ни один из академиков не назвал. Не назвал свою тройку и затеявший этот тест. Дальше их разговор быстро отчалил от истории и пошел другим курсом.
А я остался под впечатлением. Это были заслуженные и активные люди, я слышал их выступления и комментарии на конференции, их оценки проблем, с которыми сталкивается наша экономика, был свидетелем глубины и смелости подходов, поэтому ожидал совсем других исторических призеров. Почему? Потому что сейчас экономика остро нуждается не в блеске дворцового очарования и тем более не в «потемкинских деревнях», а в новых решениях, в ответах на те вызовы, которые не только перед экономикой и ее субъектами, но и перед государством в целом ставит «четвертая промышленная революция» и ее главный носитель — цифровизация. Нужны реформы, а это значит, что у людей, которые ведут за собой экономическую науку, среди выдающихся исторических руководителей страны можно было ожидать услышать имена (или хотя бы одно имя) того, кто проводил смелые реформы. Но ведь нет.
Задавшего вызвавшие неожиданные для меня ответы я знаю лучше остальных, поэтому могу предположить, что его фавориты совсем другие, но он не стал их называть, чтобы не превращать застольную беседу в острый спор. Но чем же двух других академиков прельстили фигуры Екатерины и Александра III?
Екатерина — это блеск и расцвет русского самодержавия и абсолютизма. Неслучайно именно о ее времени замечательный рассказ «Абсолют» написал один из лучших русских новеллистов Юрий Нагибин. Империя росла, ее признание в Европе — тоже. Это был в какой-то мере образец просвещенного правления XVIII века по-русски.
А Александр III? Он вошел в историю как человек, который вообще не должен был стать императором, наследником был рано умерший брат Александра Николай. Главным же направлением его деятельности как императора были контрреформы, идеологом правления Александра III стал обер-прокурор Синода Константин Победоносцев, тот самый, кто на первом же заседании правительства Александра III в марте 1881 года назвал реформы прежнего императора «преступными», а сын не вступился за честь отца. Так что слова Александра Блока «Победоносцев над Россией простер совиные крыла» — не только поэтический образ, а достаточно четкая характеристика.
Политические реформы, начатые Александром II, были заморожены вплоть до революции 1905 года, вызвавшей к жизни Манифест 17 октября. Были введены ограничения в судебной реформе, усилена цензура, ограничены национальные и конфессиональные права. Единственное светлое пятно — некоторые налоговые послабления для крестьян. Стоит, правда, подчеркнуть, что в экономике при Александре III в целом наблюдался подъем, но это было следствием, во-первых, освобождения крестьян и других реформ Александра II, и во-вторых — результатом эффективных действий Минфина, смело проводившего столь нелюбимые императором, хотя и локальные реформы.
И вот этот император-охранитель академиками, яркими и заслуженными деятелями современной российской интеллектуальной элиты был назван в качестве одного из лучших руководителей страны. Почему?
Академики, судя по всему, выбрали главным критерием оценки внешнюю политику. В этой сфере Александр III действительно достиг немалых успехов. Россия изжила травму поражения в Крымской войне, вернулась в число европейских великих держав, было начато стратегическое сотрудничество с Францией. При этом, несмотря на сверхпопулярную сегодня фразу Александра III: «У России есть только два союзника — ее армия и флот», — он недаром вошел в историю миротворцем, при нем Россия не участвовала в европейских войнах.
Вот только перевешивает ли это достижение его фокусирование на «подмораживании России», отказ от реформ и возвышение человека, по сути публично оскорбившего его отца-реформатора?
Академики посчитали, что перевешивает. То есть поставили во главу угла геополитику. Что ж, это весьма злободневно. Недавно один российский министр (раз уж я не называл академиков по именам, то оставлю анонимным и министра) заявил буквально следующее: «Кроме желания жить хорошо, сыто, быть уверенным за своих детей, друзей, родных всегда в нашей стране чувство национальной гордости играло не меньшую роль во всем том, что мы делали за нашу тысячелетнюю историю. Если для кого-то эти ценности уже не имеют значения, это их выбор. Но убежден, что подавляющее большинство нашего народа думает иначе». Удивительная цитата. Чувство национальной гордости отрывается от желания жить хорошо, и, соответственно, достижениям в социально-экономической политике отказывается в праве быть предметом национальной гордости, последнюю питает нечто совсем другое — достижения предков и прежде всего геополитика.
Но что это за страна, где «желание жить хорошо, сыто, быть уверенным за своих детей, друзей, родных» ставится на второе место, а на первом оказываются достижения предков? Жить с головой, повернутой назад, можно, а вот двигаться вперед, то есть развиваться, — вряд ли. А если не развиваться, то чем гордиться? Историю, кто спорит, нужно знать, но один из ее уроков, который вопреки обыкновению стоит выучить, состоит в том, что паразитирование на прежних заслугах — путь в застой. Исторические достижения надо помнить и по возможности сохранять и развивать, но помимо них гордиться надо тем, что сделал сам.
А вот здесь заслуг, открывающих перед жителями страны новые перспективы повышения качества их жизни (кто бы и что бы ни говорил, именно в этом главная задача любого государства), у предпоследнего императора, да и у сегодняшнего неназванного министра явно маловато. Что же касается министерского или академического критерия оценки исторических деятелей на руководящих постах, то если главным предметом национальной гордости считать геополитические достижения, а условия жизни людей чем-то второстепенным, то пора наконец назвать третью фигуру руководителя страны, который прекрасно дополнит двух прозвучавших, — конечно, это Сталин. Геополитические достижения неоспоримы. Окрепшая мощь страны, ставшей сверхдержавой, общепризнанна. Есть чем гордиться…
Вот только мешает превозносить эту фигуру тот факт, что сталинская модель развития страны включала в себя страшные «затраты» загубленных человеческих жизней. Эта тема известна, повторяться не буду. Но дело не только в соотношении цели и средств. Еще в том, что достижения — это приближение к цели. Какой была главная цель, если верить идеологической «карте»? Построение коммунизма. То есть мы должны были прийти в страну с безграничным развитием личности, а пришли в совсем другую несвободную страну, где жизнь человека ничего не стоила. Очень трудная и от этого вдвойне славная Победа в страшной войне не индульгенция всему, что произошло при Сталине. Дело совсем не в цене Победы, она пирровой точно не стала. Сама подмена цели развития страны перечеркивает эффективность рулевого. И никакими ссылками на национальную гордость этого не исправить.
Академики Сталина не назвали. Путина тоже. На то они и академики.
Авторы: Николай Вардуль
Подпишись: