6 ноября 1942 года, 14:30. Из Спасских ворот Кремля выехал правительственный кортеж. Почти тут же раздались выстрелы: неизвестный открыл огонь по первой машине, в которой обычно ехал Сталин.
Каждый крупный политический деятель имеет достаточно оснований опасаться за свою жизнь. Политические враги и оппоненты, агенты иностранных держав, товарищи по партии, мечтающие увидеть своего политического лидера в гробу – желающих его смерти всегда предостаточно.
Сталин не был исключением. Планы по его устранению готовили немецкий абвер, японская разведка, лидеры Белой эмиграции. Да и внутри страны недовольных хватало. Большая часть этих планов так и остались планами, но было несколько случаев, когда убийцы были весьма близки к исполнению своей цели. Расскажем об одном из таких.
Ефрейтор полка ПВО
6 ноября 1942 года в полдень караульный Дмитриев Савелий Тимофеевич, ефрейтор 1-го зенитного полка ПВО, расквартированного в Москве, получил винтовку, 45 патронов и заступил на пост в полковом гараже. Честно отстояв несколько минут, он закинул оружие за спину и пешком отправился в сторону Красной площади. Его целью было совершить покушение на Сталина.
Савелий с юности считал себя жертвой Советской Власти. Сын зажиточного крестьянина, он публично отрекся от отца, вступил в комсомол, однако так и оставался для этой власти классово чуждым элементом. В конце 30-х был призван в армию, участвовал в боях, но награды достались другим. Перебрался в Москву, устроился водителем, подал заявление в партию, но получил отказ.
Началась война. Красная армия вместо того, чтобы бить врага на его территории малой кровью, отступала, неся потери. Дмитриев по его словам решил отомстить Советской Власти за обман народа.
Добравшись до Красной площади, он поднялся на Лобное место, закрыл за собой калитку и закрутил ее проволокой. Скоро к нему подошел милиционер. На вопрос кто он такой и что здесь делает, Дмитриев уверенно отчеканил: «Воинский патруль. Направлен для усиления охраны площади».
Подходили еще люди в форме и в штатском, задавали вопросы. Дмитриев уверенно отвечал: «Ничего не знаю. Мне приказали стоять, я и стою. Придет начальник караула – у него и спрашивайте». Полтора часа он успешно изображал часового, ожидая выезда правительственной машины. Ведь когда-то же она должна выехать?
Бой на Красной площади
Развязка наступила около 14:30. Через Спасские ворота выехали две машины. Дмитриев неоднократно стоял в оцеплении и слышал, что в первой обычно едет Сталин. Через площадь тащилась телега с сеном, водитель автомобиля снизил скорость. Дмитриев снял винтовку с плеча.
Когда машина приблизилась, он прижал приклад к плечу и выстрелил в лобовое стекло, второй раз, третий.
Водитель машины надавил на газ и машина рванула вперед, покидая зону обстрела. Шедший за ней автомобиль остановился и из него начали выскакивать сотрудники охраны. Со всех сторон к Лобному месту бежали бойцы комендатуры московского Кремля, стреляя на ходу. Дмитриев отстреливался из-за парапета.
К Лобному месту подбежал офицер, стоявший на посту у Спасских ворот. Он кинул гранату, затем вторую. Над камнями показались поднятые руки: «Не стреляйте, я сдаюсь!» Дмитриева связали и отвезли на Лубянку.
Псих-одиночка или заговор?
Террорист не запирался и без всякого нажима признавался: «Да, я ненавижу Советскую Власть. Да, я хотел убить Сталина. Он убит?». Сталин не пострадал. Его не было в машине, в ней ехал член Государственного Комитета Обороны Анастас Микоян, да и стрелком Дмитриев оказался никудышним, из выпущенных им по машине пуль только одна разбила фару.
Следователи старались во всю, стараясь раскрыть «заговор»: «Кто сообщники?! Кто?!» Но даже под давлением Дмитриев в качестве таковых называл механиков гаража, сослуживцев-красноармейцев и своего брата, работавшего пекарем. А следователям в этот раз нужна была истина, а не заговорщики для галочки.
Следствие длилось несколько лет, и закончилось летом 1943 года: террорист-одиночка с расстройством психики, за которым не стоят ни контрреволюционные организации, ни немецкие спецслужбы.
Еще семь лет Дмитриева держали в тюрьме, решая: расстрелять психа или отправить в сумасшедший дом? В августе 1950 года решили расстрелять.
Klim Podkova