Порошенко отказывается обсуждать в Раде «проблему» территориальной принадлежности полуострова
Выступая с ежегодным посланием к парламенту во вторник, 6 сентября, Президент Украины Петр Порошенко заявил, что вопрос территориальной принадлежности Крымского полуострова был закрыт в 1991 году.
«Крым был, есть и будет украинским», — подчеркнул он, добавив, что его главной целью является восстановление территориальной целостности Украины в границах 1991-го, согласно результатам Всеукраинского референдума, состоявшегося 1 декабря того же года. «И больше никакого референдума не было!» — цитирует главу государства агентство УНИАН.
— Вместо того, чтобы говорить в послании к Верховной Раде о резком падении национальной валюты и катастрофическом ухудшении уровня жизни населения, глава украинского государства акцентировал внимание на мифической «российской угрозе» и теме Крыма в частности. Народ Украины опять задуривают, отвлекая от насущных экономических и социальных проблем, — отмечаетполитолог, президент Крымской республиканской научно-исследовательской общественной организации «Региональный институт политических коммуникаций» Иван Мезюхо.
— Путин говорит, что вопрос принадлежности Крыма исторически закрыт. Действительно ли он закрыт окончательно?
— Крым — суверенная часть Российской Федерации. Полностью поддерживаю слова нашего лидера о том, что вопрос принадлежности Крыма исторически закрыт. С тем, что Крым российский, на самом деле смирилась и Украина и Европа, но в силу ряда причин открыто об этом они заявить не могут.
— Порошенко ссылается на итоги референдума 1991-го года, но отказывается признавать итоги референдума 2014-го. Он действительно верит, что этот референдум проходил «под дулами российских автоматов», и крымчане ждут — не дождутся «освобождения от оккупации»?
— Порошенко, возможно намного лучше других украинских политиков, входящих в «послемайданную» власть, знает и понимает, что крымчане принимали участие в референдуме 2014 года по собственной воле. Уверен, что он не забыл, какой «тёплый» приём ему организовали жители полуострова, когда в дни «Крымской весны» он посетил Симферополь. Тогда под свист толпы и под защитой милиции его буквально прогнали по центру крымской столицы. Простые же украинцы думают по-разному. Украинское общество серьёзно разделено в вопросе понимания ситуации в Крыму. Тем не менее, с 2014 года, всё больше украинцев понимают, что крымчане сами определили свою судьбу, и никто их насильно в Россию не загонял. Этим летом Крым посетило значительно больше граждан Украины, чем это было в прошлом году. Народная дипломатия работает, и правду о Крыме и крымчанах узнают всю большее число украинцев.
— Почему мы постоянно слышим мантру о том, что «Крым-это Украина», но до сих пор не видели никакого конкретного плана, как убедить крымчан вернуться. Безумные планы военного возврата не в счет, разумеется…
— Всё потому, что Украине на самом деле не нужен Крым. Но об этом ни Пётр Порошенко, ни какой-либо другой ведущий украинский политик прямо заявить не могут.
— А можно ли ожидать новых военных провокаций? Ведь на последнюю провокацию не последовало какой-либо серьезной реакции. Нет ли у вас опасений, что украинские радикалы воспримут это как сигнал слабости России и попытаются совершить более серьезные атаки?
— Почему вы думаете, что в ответ на украинскую провокацию в Крыму не последовало никой реакции со стороны России? Если об этом не говорят в СМИ, то это не означает, что реакции не было. Уверен, что Россия если ещё не ответила на провокацию украинских военных, то обязательно это сделает. Украинские же радикалы, как раз таки теперь несколько раз подумают, прежде чем замышлять какие-либо террористические акты на полуострове. Главное в этой ситуации то, что российские спецслужбы вычислили украинских диверсантов, которые обязательно понесут наказание. Тем не менее, я не исключаю того, что со стороны Украины в дальнейшем могут исходить подобные попытки по совершению террористических актов на полуострове. США хотели бы организовать военный конфликт между Украиной и Россией, а, как известно, Киев полностью подотчётен Вашингтону.
— Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет, — напоминает крымский журналист Сергей Кулик.
— Петр Алексеевич может хоть ежеминутно заниматься самовнушением, повторяя что «Крым — это Украина», границы от этого не сдвинутся ни на пядь. Даже ориентированные на полуостров украино-американские СМИ, возглавляемые бежавшими на берега Днепра крымскими майдановцами, недавно были вынуждены признать: только половина опрошенных украинцев верят, что полуостров удастся вернуть под юрисдикцию Украины. Еще недавно таких было 69 процентов. То есть, за Перекопом потихоньку начинают свыкаться с мыслью, что крымчане ушли навсегда. Понимает это и Порошенко и все подобные его высказывания — не что иное, как обязательный ритуал камлания украинских политических шаманов. Право слово, не станет же он публично признавать, что Крым — это Россия.
— Порошенко добавил, что его главной целью является восстановление территориальной целостности Украины в границах 1991-го, согласно результатам Всеукраинского референдума, состоявшегося 1 декабря того же года. Кстати, тогда в Крыму за независимость Украины проголосовало 54,19 процентов, а в Севастополе — 57,07. Это самые маленькие показатели по всей Украине, но все равно больше половины… Почему?
— Когда слушаешь руководителей соседней удивительной страны, сразу приходят на ум слова из басни Крылова: ««Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова». Порошенко здесь ссылается на границы УССР 1991 года, а вот второй человек в государстве, который заменит Петра Алексеевича у штурвала, если с ним что-нибудь случится — спикер парламента Андрей Парубий считает: Верховная Рада должна объявить Украину преемницей УНР, а время с 1920 по 1991 годы считать периодом «московско-большевистской оккупации». Правда, ему, наверное, невдомёк, что за этот 71 год страна приросла Крымом, Закарпатьем, Северной Буковиной, Волынью, Галичиной и частью Донбасса. И по логике Парубия перечисленные регионы надо вернуть их законным хозяевам — России, Польше, Румынии, Словакии, Венгрии. Если декоммунизация — то декоммунизация до конца.
Что касается референдума 1991 года, то следует вспомнить события второй половины того года. Большинство в Верховной Раде первого созыва, которая, наверное, была первым и последним украинским парламентом, избранным на демократических принципах, принадлежало членам и сторонникам Компартии Украины, входившим в «Группу-239». Им оппонировали так называемые нацдемократы из «Народной рады», половина из которых еще недавно тоже состояла в КПСС. Тогда УССР была достаточно консервативной республикой — её в те годы ещё называли «коммунистическим заповедником». О выходе из СССР мало кто думал. Тем более, что на мартовском референдуме подавляющее большинство высказалось за то, что Украинская ССР должна быть в обновленном союзе. Если быть справедливым, то на скользкую дорожку сепаратизма, приведшего к гибели СССР, первым вступил всё-таки Съезд народных депутатов РСФСР, который 12 июня 1990 г. принял декларацию о государственном суверенитете России, которую подписал Председатель Верховного Совета России Борис Ельцин. В Киеве за аналогичный документ Верховная Рада проголосовала на месяц позже. Кстати, под ним никакой подписи нет — просто указано «Прийнята Верховною Радою Української РСР». В чём причина? Сказывались экономические неурядицы тех времен и бывшие союзные республики обвиняли в этом друг друга — если во Львове и, кстати, на митингах шахтеров Донбасса на плакатах писали «Кто съел моё мясо?» и требовали большей экономической самостоятельности от, как тогда говорили, «Центра», то среди «демократической тусовки» Москвы и Ленинграда были достаточно популярными лозунги «Хватит кормить республики». Экономический, а после, как следствие, и политический суверенитет считались панацеей от всех бед, обрушившихся на головы советских граждан.
Катализатором сепаратистских настроений Киева стал «российский майдан» августа 1991 года — после него верхушка РСФСР начала подминать под себя союзное руководство. Уже 28 августа вместо Кабинета Министров СССР был создан Комитет по оперативному управлению народных хозяйством СССР, который возглавил премьер-министр Российской Федерации Иван Силаев, а его заместителями стали тоже выходцы из российского демлагеря. Тогдашняя украинская элита Ельцина недолюбливала, да и народ, в большинстве своем, тоже. Например, у нас в Крыму у него сторонников было мало. А вот действия ГКЧП люди приветствовали — хоть и молчаливо, не выходя на площади. Так получилось, что 19 августа я был в Саратове, а на следующий день приехал в Крым. Настроения и там, и там были одинаковые: «Наконец-то наведут у нас порядок». Поэтому уверен, что провозглашение в Верховной Раде акта независимости Украины — это была, в основном, реакция даже не столько на ГКЧП, как сейчас это преподносится, сколько на резкие действия Ельцина и его команды. Элита решила самосохраниться. Впрочем, у каждого из проголосовавших, наверное, были свои дополнительные причины. Ведь в маленьком государстве у неудачников гораздо больше шансов сделать карьеру, чем в огромной империи: командир дивизии может в один прекрасный момент стать министром обороны, управляющий провинциальным банком — министром финансов, а отставной депутат — чрезвычайным и полномочным послом в уютной и благополучной европейской стране. Хотя народ даже в Киеве встретил принятие этого документа равнодушно.
Помню, как в августе 2001 года, когда Украина отмечала 10-ю годовщину независимости, по случаю юбилея в авторской программе Ольги Таукач «Саме той» на УТ-1 участвовал тогдашний президент Национальной телекомпании Вадим Долганов, решивший поделиться воспоминаниями о событиях 1991-го. Ему, кстати, было что вспомнить — как журналист республиканской газеты «Комсомольское знамя» Долганов, в числе 18 парламентских корреспондентов присутствовал при принятии Акта провозглашения независимости Украины. И тогда, в прямом эфире первого национального телеканала глава НТКУ сообщил, что всего лишь тонкая грань в виде голосов 14 народных депутатов отделяли независимую Украину от «зависимой». Рассказал он и об истинном отношении рядовых киевлян к этому событию: «У нас была тревога за людей, которые не понимали, что происходит… И когда мы, обрадованные принятием Акта о независимости, вышли на улицы, мы увидели, что люди, к сожалению, спокойно стоят в очередях за хлебом, помидорами…».
Когда мы говорим о Всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 года, стоит помнить, что тогда не задавался прямой вопрос о выходе Украины из СССР. Спрашивалось лишь, подтверждают ли жители УССР Акт провозглашения независимости Украины, опиравшийся, к слову, на Декларацию о государственном суверенитете, в которой черным по белому было написано: «Отношения Украинской ССР с другими советскими республиками строятся на основе договоров, заключенных на принципах равноправия, взаимоуважения и невмешательства во внутренние дела». И далее, внимание: «Принципы Декларации о суверенитете Украины используются для заключения союзного договора». На последнее, кстати, и упирали пропагандисты киевской власти. То есть, народ Украины и компания Кравчука понимали документ по-разному. Поэтому первые голосовали за независимую Украину в обновленном Союзе, не зная, что вторые уже выбрали маршрут «Геть від Москви!». Кстати, когда в Вискулях было подписано «Соглашения о создании СНГ», среди рядовых украинцев поначалу это было воспринято как обновление Союза: «в чем-то мы самостоятельные, но всё же мы вместе». Мало кто из рядовых избирателей тогда догадывался о том, что СНГ был инструментом развала бывшего СССР.
— Есть такая легенда, что по пути в Вискуля, Кравчук был готов отдать Крым, если Ельцин этого потребует. Насколько тогда Украина считала Крым своим и изменилось ли это отношение за 25 лет?
— Эту байку любит рассказывать бывший председатель Верховного Совета КрымаЛеонид Грач. По его словам, однажды, встречая в Симферопольском аэропорту уже ставшего пенсионером Ельцина, за щедро накрытым столом он задал ему вопрос: правда ли, Борис Николаевич, что если бы Вы своевременно настояли, полуостров уже был бы частью России. По словам Леонида Ивановича, Ельцин тогда нахмурился, стукнул рукой по столу и заявил: если бы я провёл бы линейкой между Харьковом и Одессой,Кравчук отдал бы и это. Полагаю, что это просто бахвальство первого президента России, который, судя по рассказу, в это время находился в не совсем трезвом виде. Хотел бы провести линию — провёл бы. Но, во-первых, в то время он, как Кравчук илиШушкевич, был заинтересован, прежде всего, в укреплении своей власти в доставшейся ему части Союза. Во-вторых, Кравчук заупрямился бы терять лакомый кусок в виде половины республики — причем промышленно-развитой половины. А в-третьих, Россия тогда была слишком слаба, чтобы диктовать соседям. Северный Кавказ — Осетия, Ингушетия, Чечня — тогда горели в огне, надо было обустраивать военнослужащих, выводимых из Восточной Европы и других союзных республик, этнополитические конфликты в Средней Азии, сильны были сепаратистские настроения в Татарстане. К тому же, напоминаю, в либеральном окружении Ельцина были популярны настроения «хватит кормить других». Нет, не думаю, что это правда.
Считала ли Украина тогда Крым своим? Территориально — да, воспринимала. А вот крымчане относились к этому по-другому, обособленно. Я сейчас вспоминаю, что мы ощущали себя не жителями УССР или РСФСР, а именно гражданами большой страны. При СССР смотрели только Центральное телевидение. Сигнал российского ЦТ-2 здесь был недостаточно сильный, не все регионы покрывал. Если же взять украинское УТ-1, то эту «кнопку» включала в основном детвора, да и то чтобы посмотреть мультфильмы в передачах «На добраніч, діти» и «Катрусин кінозал» — аналогов «Спокойной ночи, малыши», который не все крымчане могли увидеть.
— Действительно ли украинцы зомбированы установкой, что крымчанам плохо живется без Украины? Многие уже публично говорят, что Крым не вернется. Как скоро и при каких условиях эта точка рения может возобладать в украинском обществе.
— Телевидение — великая и одновременно ужасная вещь. Оно за сравнительно короткий срок может переформатировать сознание ещё недавно, вроде бы, нормальных людей, сделать подонка героем, а героя — подонком. Главное, «правильно» расставить акценты и лишить зрителей альтернативной точки зрения. Поэтому в Киеве сразу после государственного переворота и решили запретить украинцам смотреть российские телеканалы. Неудивительно, что после подобной ежедневной психологической обработки достаточно много граждан Украины до сих пор уверены, что их страна отражает российское вторжение, а «оккупанты» пытают и морят голодом крымчан, которые мечтают вновь оказаться под желто-синим флагом. Однако, несмотря на усилия украинского «Министерства правды», есть и другие источники получения информации. Один из них — личные контакты. В этом году на крымских пляжах отдыхали сотни тысяч граждан Украины. Многие гостят у родственников или работают на местных стройках, поскольку зарплата здесь выше. Кто-то из них в душе нас ненавидит, кто-то завидует — черной или белой завистью, но, уверен, подобные контакты украинцев с крымчанами разрушают мифы, созданные киевскими пропагандистами. Поэтому можно уверенно сказать: уже через пару лет только десять процентов, а, может быть, и меньше, как говорят в Украине, «упоротых», будут продолжать повторять мантру: «Крим — це Україна».
— «Крымский вопрос» закрыт только для нас? Закроют ли его когда-нибудь другие страны?
— Вопрос о принадлежности Крыма в 2014 году закрыли сами крымчане — в ходе проведения такого важнейшего института прямой демократии, как референдум. Точка. Если кому-то не нравятся демократические принципы и волеизъявление народа — это его проблемы. Мы свой выбор сделали два года назад. Он окончательный и обсуждению не подлежит.
Дмитрий Родионов
Фото: Zuma/ТАСС