11 июля 1984 года режиссер Юрий Любимов, находившийся в Англии по командировке Министерства культуры, указом Президиума Верховного Совета СССР, подписанным Константином Черненко, был лишен советского гражданства.
Случилось это, конечно, не вдруг, хотя технология к тому времени была отработана ювелирно: «выпустить» за границу, а потом – хлоп! – и дверь домой затворялась. Особенно удачно срабатывал фокус с теми подданными, которые и уезжать-то никуда не собирались. Изгнанники, вероятно, испытывали достаточно сложный спектр эмоций: от облегчения, что репрессия не разразилась внутри охраняемой территории, не то она могла бы вылиться в нечто и похуже вынужденной эмиграции, до отчаяния человека, перед носом которого с треском опустился железный занавес, а все важное и дорогое ему осталось там, внутри. Может быть, было и ощущение свободы – выбор сделан не тобой, и гори они там огнем, в конце-то концов.
Наверняка Любимов более или менее предугадывал такой исход: давление на Театр на Таганке с начала 80-х совершенно очевидно нарастало, а Брежнева, который каким-то образом мирился с существованием таганского «острова свободы», уже не было.
Любимову, само собой, не угрожала на Западе ни голодная смерть, ни профессиональное исчезновение: за годы эмиграции он не только поставил несколько блестящих драматических спектаклей, но и превратился в одного из самых видных оперных режиссеров. Так что в 1988 году, когда начались невнятные звонки из Москвы с намеками, что, может быть, можно бы и вернуться, он был занят по горло. Но тем не менее, выдержав важности ради небольшую дистанцию, Юрий Петрович, разумеется, вернулся в Москву и, конечно, сразу ринулся в театр. Оно и понятно: создав «Таганку» на ровном месте, в 1963 году, режиссер отдал ей столько, сколько не всякой матери удается вложить в ребенка.
Таганка, между тем, находилась в полном раздрызге: враждующие группировки театра исправно поставляли пищу для сплетен околотеатральной Москве, старые спектакли завяли, а новые оказались довольно квелыми. Можно только диву даваться, каким образом немолодой уже человек, пройдя через раскол труппы, заново прибрав к рукам старых и набрав новых актеров, ухитрился если не вернуть былую оглушительную славу Театра на Таганке, то во всяком случае сделать его живым и вполне жизнеспособным организмом.
Кстати, стоит отметить, что в разное время на Таганке играли такие звезды театра и кино, как Борис Хмельницкий, Вениамин Смехов, Валерий Золотухин, Леонид Ярмольник, Иван Бортник, Николай Губенко, Владимир Высоцкий…
В 969 году скончалась княгиня Ольга, занявшая киевский престол после убийства древлянами её мужа князя Игоря. Правление Ольги продолжалось 17 лет. Еще до вдовства она приняла христианство. Крестившись в Константинополе, Ольга обиделась на недостаточно уважительный прием, оказанный ей византийским императором. В отместку она обратилась к германскому императору Оттону 1 с просьбой прислать католического проповедника. Но посланник Оттона монах Адальберт Трирский не нашел общего языка с киевлянами, миссия закончилась неудачно. Римская церковь не сумела воспользоваться шансом распространить своё влияние на Русь.
В 1810 году в Москве на Сухаревой площади был открыт Странноприимный дом - приют и больница для калек и нищих, построенный на средства графа Николая Шереметева в память о покойной любимой супруге, бывшей крепостной актрисе Параше Жемчуговой. В уставе говорилось, что этот дом должен "дать бесприютным ночлег, голодным обед и ста бедным невестам приданое". Ныне в этом здании находится знаменитый Институт скорой помощи имени Склифосовского.
В 1836 году по распоряжению президента США Эндрю Джексона министерство финансов издало «Циркуляр о звонкой монете», содержавший требование при приобретении общественных земель платить исключительно золотом или серебром. Власти стремились укротить бешеную спекуляцию землей и «ужать» бумажную денежную массу. Цель была достигнута, но одновременно «усох» кредитный рынок и последовала цепная реакция закрытия по всей стране банков, не способных удовлетворять растущие потребности клиентов в звонкой монете. Весной 1837 года разразилась финансовая паника. В мае 1838-го конгресс отменил джексоновский циркуляр, но было уже поздно: жестокий кризис бушевал до 1843 года.
Не верю, что истина -
В дальних краях,
Не верю, что истина -
Дальний маяк.
Дальний маяк -
Это ближний маяк,
Но мы его ищем
В дальних краях.
- так писал Михаил Анчаров, поэт и прозаик, драматург и живописец, один из основателей жанра авторской песни… Его не стало в такой же день 1990 года.
В 1844 году умер поэт Евгений Баратынский.
Мой дар убог и голос мой не громок,
Но я живу, и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдет далекий мой потомок
В моих стихах: как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношенье,
И, как нашел я друга в поколенье,
Читателя найду в потомстве я.
Белинский считал, что «из всех поэтов, появившихся вместе с Пушкиным, первое место, бесспорно, принадлежит господину Баратынскому». Его поэзии присущи философичность и глубина мысли. Последние годы жизни Баратынский провёл в подмосковном имении Мураново, позднее принадлежавшем Тютчевым.
В день, когда перестало биться сердце поэта Баратынского, в имении Сивцево Псковской губернии на свет появился будущий теоретик русского радикализма Петр Ткачев, родоначальник заговорщического направления в народничестве и предшественник современных террористов. Подобно многим нигилистам, Ткачев был из вполне приличной семьи (отец – небогатый помещик), но с юности стремился облегчить народную участь. Поступив на юридический факультет Петербургского университета, он поучаствовал в студенческих волнениях, посидел под арестом, но учебу все же закончил. С 18 лет Петр Никитич промышлял журналистским трудом, он обладал неплохим стилем и славился умением понятно излагать свои мысли. В 1869 году молодой публицист был привлечен по делу Сергея Нечаева и приговорен к году и четырем месяцам тюрьмы. Отбыв срок, Ткачев отправился в ссылку в Великие Луки, откуда вскоре перебрался в Европу. В среде русской эмиграции он развил собственное политическое направление, восходящее к идеям известного французского бунтаря Огюста Бланки. В своем журнале "Набат" Ткачев разъяснял, что во имя светлого будущего "интеллигентное меньшинство" призвано составить заговор и вырвать власть из рук кровопийц и сатрапов. Он доказывал, что основу будущей свободной жизни составит не воля народа, а деятельность узкого круга продвинутых революционеров. В 1883 году борец за народное счастье слег с тяжелым психическим заболеванием и в 1885-м скончался в Париже. При жизни последователей в России у Ткачева практически не было, однако в ленинской теории революции элементы его учения присутствуют.
В 1903 году родился советский разведчик-нелегал Рудольф Иванович Абель (настоящее имя - Вильям Генрихович Фишер).
ФБР считает его арест своим подвигом, подробно расписывая, как в течение 4-х лет скрупулезно пыталось его вычислить. Но истина гораздо проще и печальнее: Абель был схвачен в результате предательства. Все громкие шпионские дела в Америке - результат, как правило, не деятельности контрразведывательных служб, а показаний перебежчиков и предателей. Абель проработал в США 10 лет, о созданных им на континенте агентурных сетях до сих пор строятся только догадки, так как предавший радист на самом деле знал не так много, так что никого больше арестовать не удалось.
Абель въехал в Штаты с паспортом на имя Эндрю Кайотиса, был арестован как Эмиль Голдфус, назвался при аресте полковником Абелем, взяв имя своего недавно скончавшегося друга и соратника латыша Рудольфа Абеля. С этим именем он был приговорен к 30 годам тюрьмы, в 1962 году обменен на летчика-шпиона Пауэрса и с ним же стал известен всему Советскому Союзу после выхода фильма «Мертвый сезон». О том, что Абель из российских немцев и на самом деле Фишер, что родился в Англии, что работал за рубежом еще до войны (выходил на будущего академика Капицу), что в Великую Отечественную принимал участие в радиоиграх с немцами - обо всем этом стало известно лишь недавно, а сведения о его нелегальной деятельности до сих пор не подлежат разглашению.
Елена Камбурова… Самобытный голос этой певицы невозможно не узнать. Городские романсы, баллады, серенады…
Она очень ревностно относится к своему репертуару и выбирает те песни, где музыка не затемняет, а лишь высвечивает слово. «Я – пахарь, – говорит певица, - А поле усеяно сорняками. Сегодня время торжества графоманов. Но я кое-какие участочки все же засаживаю. Очень важно, чтобы они не зарастали…»
Подпишись: