В далекие 30–50-е годы в СССР движущей силой развития советского общества считались критика и самокритика. С точки зрения критики и прочитаем по пунктам статью генерала армии Махмута Гареева «Война без срока давности», особенно в той ее части, которая касается военной науки в целом и стратегии в частности.
Уже неоднократно говорилось и отмечалось, что в сочинениях крупных военных ученых советского периода есть некие характерные, типические черты: говорить в общем и туманно, последовательности изложения и логики при малейшей возможности избегать, историческое событие от пункта А до пункта Я не описывать, а начинать, к примеру, с пункта К и заканчивать пунктом Д, сыпать цифрами и фактами, не имеющими прямого отношения к исследуемому предмету, недоговаривать, передергивать, острые углы спрямлять, от раскрытия опасных тем (и даже их мимолетного касания) при любой возможности уклоняться. К сожалению, многое из перечисленного до той или иной степени присутствует в представленном на страницах «ВПК» вниманию читателей очередном исследовании генерала армии Гареева.
" Вначале вопросы обсуждались в узком кругу в кабинете и на Ближней даче Сталина устно. Затем все это в виде «Указаний» или «Соображений» было положено на бумагу ”
Начнем вот с этого места в тексте известного военачальника. Цитата: «Возникает вопрос: если неизбежность войны была очевидной, почему же не удалось должным образом подготовить Вооруженные Силы к отражению агрессии? По этому вопросу написаны тысячи книг и статей. И все сводится в основном к двум точкам зрения.
Одни уверяют, что Сталин и политическое руководство делали все правильно. Но наши маршалы и генералы, прежде всего Павлов, оказались предателями и выполняли разработанный Тухачевским план поражения Советского Союза. Другие, в частности международный фонд «Демократия», считают, что никакой внезапности нападения не было: Сталин имел точные данные о готовящемся нападении, но преступно ими пренебрег».
Лично для меня обе точки зрения, которые озвучил генерал армии Гареев, оказались до некоторой степени неожиданными (особенно первая – весьма и весьма, надо прямо сказать, экзотическая). Нельзя сказать, чтобы я об этом вовсе не слышал в той или иной мере, но чтобы они были основными, честное слово, не знал. Но не думаю, чтобы и ту, и другую следовало всерьез разбирать президенту Академии военных наук. А теперь, что называется, ближе к делу.
Цитируем генерала армии Гареева дальше: «Почему же не удалось должным образом подготовить Вооруженные Силы к отражению агрессии»?
Сразу возникает вопрос: кому не удалось? Кто виноват? Председатель Совета народных комиссаров СССР (с мая 1941 года) товарищ Сталин? Нарком обороны Семен Тимошенко? Генеральный штаб и его начальник генерал армии Георгий Жуков? Как известно, у каждой недоработки, происшествия и преступления, не нами сказано, есть фамилия, имя, отчество. А у генерала армии Гареева, как обычно, все туманно – не удалось и все тут. А кому не удалось – непонятно.
Война, как известно, слишком серьезное дело, чтобы доверять ее только военным. Поэтому начнем с политического руководства страны того времени – товарища Сталина. Вначале несколько слов для справки и для понимания: именно руководство государства несет полную ответственность за состояние обороноспособности страны, мобилизационную готовность и боеспособность Вооруженных Сил. Планирование военных действий является общегосударственным делом, функцией высшего государственного и военного руководства. Оно не ограничивается только планированием подготовки и применения Вооруженных Сил, но и охватывает более широкий круг мероприятий в масштабе страны. Планирование вооруженной борьбы представляет собой разработку содержания, способов выполнения и взаимного согласования широкого круга мероприятий, проводимых государством с целью достижения победы в войне. Это, так сказать, в качестве небольшого вступления.
Что должен был сделать вождь всех времен и народов в преддверии войны? Последовательность действий товарища Сталина примерно такова. Высшее политическое и военное руководство СССР в ходе серии совещаний должно выработать РЕШЕНИЕ товарища Сталина на применение РККА в предстоящей войне.
Без этого основополагающего документа нельзя приступить к следующему чрезвычайно важному этапу – стратегическому планированию применения Вооруженных Сил (договоримся сразу – в разные годы документы стратегического планирования могли называться по-разному, однако суть их от этого отнюдь не меняется).
Итак, основой для начала стратегического планирования является решение Верховного главнокомандующего на применение Вооруженных Сил. В нем должны быть отражены стратегические цели военных действий, стратегический замысел ведения военных действий в целом и на театрах военных действий; расчет необходимых сил и средств, их распределение по театрам военных действий; стратегические задачи Вооруженных Сил (ближайшая и дальнейшая); стратегические задачи группировок Вооруженных Сил на театрах военных действий; основы стратегического взаимодействия и обеспечения; организация системы управления, а также другие справочные материалы.
Вначале, по всей видимости, все эти вопросы обсуждались в узком кругу в кабинете и на Ближней даче Сталина устно. Несомненно, что была даже дискуссия. Затем все это в виде «Указаний» или «Соображений» (или Директивы правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил) положили на бумагу.
После того как этот документ был подписан вождем, пришел черед Генерального штаба. Мозг армии приступил к отработке документов стратегического планирования. Затем наступил этап разработки первых операций военных округов (фронтов). Для этого командующим военными округами должны поступить соответствующие оперативные директивы Генерального штаба (или ВГК). После этого планирование начинается на уровне окружных штабов.
Я уже частично касался этой темы («ВПК», № 13, 2015). Придется кое-что повторить.
План войны (военных действий, стратегический план, план применения Вооруженных Сил, план обороны – у этого документа могут быть разные названия, кроме одного – оперативный план) представляет собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операций.
В 1941 году он включал:
1. Директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил.
2. Записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям.
3. Планы первых операций.
4. Мобилизационный план.
5. План стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действий.
6. Планы прикрытия стратегического развертывания, устройства тыла и материального обеспечения действующей армии.
7. Планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др.
Центральный документ здесь – Директива правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил. Возможно, у этого документа (равно как и у всех остальных) было другое название. Он до сих пор не опубликован. Именно с анализа указаний товарища Сталина надо начинать любой анализ отечественных предвоенных планов. Что такой документ был, не приходится сомневаться. Никак не может Генеральный штаб (причем любого государства) приступить к стратегическому планированию, не имея на то в письменной форме указаний политического руководства страны. Подчеркиваю, именно в письменной.
Между тем в своем материале этих важнейших вопросов в деле подготовки страны и армии к войне генерал армии Махмут Гареев не касается вовсе и даже не упоминает о них. А без этого все остальное – пустой звук. Но президент Академии военных наук переходит сразу к срокам. Цитируем: «Прежде всего были допущены крупные просчеты с определением сроков нападения Германии на Советский Союз. Потому главной причиной наших неудач в начале войны стало то, что войска приграничных округов не были заблаговременно приведены в боевую готовность и до начала нападения противника не заняли назначенных оборонительных рубежей».
Обратим внимание на слова военачальника «главной причиной наших неудач в начале войны стало то, что войска приграничных округов не были заблаговременно приведены в боевую готовность».
И поныне непонятно, к какой войне готовилась РККА, а тут и вывод сразу: «Не были заблаговременно приведены в боевую готовность». Между тем войска в боевую готовность приводятся не ради каких-то абстрактных целей, а с вполне конкретными задачами. Вот типовая фраза, которая не может быть неизвестна генералу армии Гарееву: «При нападении на СССР право приводить войска в боевую готовность ПОЛНАЯ для отражения агрессии предоставляется командующим (командирам), в районах ответственности которых произведено нападение, с немедленным докладом по инстанции». Ключевые слова здесь – «для отражения агрессии». Чтобы это сделать, к отражению агрессии надо готовиться и соответственно иметь планы оборонительных операций. А вот если к отражению агрессии никто не готовился и планов на этот счет не имел, тогда что? Как действовать командирам и командующим? Воевать кто как может и исключительно по своему усмотрению и наитию?
Ясного ответа до сих пор нет. Генерал армии Махмут Гареев говорит: «И до начала нападения противника не заняли назначенных оборонительных рубежей». Внесем ясность: никто войскам никаких оборонительных рубежей не назначал. И оборонительных рубежей не существовало. Занимать было нечего. Планов оборонительных операций не было в принципе.
Цитируем генерала армии дальше: «…когда некоторые командиры пытались занять оборонительные позиции, сразу следовало распоряжение из Генштаба: «Войска с передовой убрать, виновных наказать». В результате ни одна дивизия не была готова к полноценной обороне. В каком катастрофическом положении оказались войска к началу войны, можно судить по 4-й армии на брестском направлении. В Брестской крепости находились две стрелковые дивизии, которым полагалось занять оборону южнее и севернее Бреста. 22-ю танковую дивизию надлежало отвести в район Кобрина и там изготовить для контрудара. Но попав с началом войны под обстрел, они понесли большие потери и не смогли занять назначенные позиции. 175-я стрелковая дивизия в районе Малориты была поднята по тревоге под разрывами бомб противника и начала выдвигаться маршем навстречу развернутым в боевой порядок танковым соединениям Гудериана».
Не надо бы президенту Академии военных наук опускаться до уровня дивизии. Наше дело – стратегическое. И наш уровень – Ставка ВГК и командование войск фронтов.
А вот на слова Махмута Гареева – «сразу следовало распоряжение из Генштаба: «Войска с передовой убрать, виновных наказать» – внимание обратить следует. Опять-таки непонятно – кто же это из Генштаба командовал? Что за неопознанное лицо? Кто прикрывался щитом мозга армии, оставаясь при этом неизвестным солдатом? Так кроме как начальнику Генштаба – будущему Маршалу Победы Георгию Жукову, подобные распоряжения подписывать было больше некому. Но фамилия одного из главных виновников страшных катастроф 1941 года – Георгия Жукова – выпадает из текста генерала армии Махмута Гареева. Президент Академии военных наук, как известно, страстный апологет Маршала Победы и старается при любой возможности избегать критики Георгия Жукова.
Но в одном месте не удержался даже и генерал армии Гареев. Цитируем: «Маршал Советского Союза Г. К. Жуков видел ошибку в следующем: «При переработке нами оперативных планов весной 1941 года не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме – главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными».
Об этом уже не говорил, пожалуй, только самый ленивый – кто же это в Наркомате обороны и Генштабе так считал? Кто именно? Пожалуйста: имя, отчество, фамилия, должность, воинское звание. И где письменные свидетельства подобной точки зрения – служебные записки, доклады, соображения, оперативная часть на карте? И, в конце концов, какая кампания 1939–1940 годов, проведенная вермахтом, давала основания делать подобные выводы?
Не стоит цитировать мемуары Маршала Победы. Это занятное, надо сказать, сочинение – неточности, оговорки, дезинформация присутствуют там если не на каждой странице, то через страницу уж точно. В качестве источника достоверной исторической информации эту книгу серьезному исследователю рассматривать никак нельзя.
А вопрос, чем занимался Георгий Жуков на посту начальника Генерального штаба вплоть до 22 июня 1941 года, и поныне открыт. В своей книге об этом периоде жизни и службы маршал и не вспоминал, и не размышлял. Однако все документы в недрах мозга армии сохранились. И восстановить по месяцам, неделям и дням, чем занимался Генеральный штаб РККА во главе с Георгием Жуковым первую половину 1941-го, не так уж трудно. Другое дело, что полученные ответы могут разойтись с общепринятыми, давно устоявшимися легендами и версиями.
О чем еще умолчал генерал армии Гареев в своем выступлении на военно-научной конференции по теме «Уроки и выводы из опыта Великой Отечественной войны, военных конфликтов для эффективного решения оборонных задач, строительства и подготовки Вооруженных Сил Российской Федерации с учетом перспектив развития военных и невоенных средств и способов ведения войны»?
Вот самый краткий перечень наиболее интересных вопросов, отвечать на которые упорно избегают военные историки.
Еще задолго до 22 июня 1941 года (как бы это ни выглядело странным для наших современников) началось стратегическое развертывание Вооруженных Сил. То есть «внезапное вероломное без объявления войны нападение» еще впереди, а развертывание уже началось. Напомним читателям, что такое стратегическое развертывание Вооруженных Сил. Это комплекс мероприятий и действий по переводу Вооруженных Сил с мирного на военное положение (с проведением мобилизационного развертывания), по созданию группировок Вооруженных Сил на театрах военных действий и в глубине страны для организованного вступления в войну и успешного проведения первых операций начального периода войны.
Что из этого началось еще до 22 июня?
В частности, под видом так называемых больших учебных сборов в ряды РККА были призваны 800 тысяч человек. Но если называть вещи своими именами, это была частичная мобилизация, осуществленная распорядительным порядком. Никаких документов по этому мероприятию (цель, замысел, порядок осуществления, кому и в каких количествах подавать мобилизационные ресурсы и пр.) и поныне широкой российской общественности не явлено.
Задолго до 22 июня начались стратегические перегруппировки РККА. Ни до, ни после этого ничего подобного в стране и армии не происходило. Даже, похоже, сосредоточение войск (сил) для вступления СССР в войну с Японией уступало по масштабам стратегическим перегруппировкам весны и лета 1941 года. И опять-таки – где документы: цель, замысел, карты, графики, боевые задачи перегруппируемым объединениям?
То есть еще до войны страна и Вооруженные Силы приступили к стратегическому и отчасти оперативному развертыванию. С какой целью? Во всяком случае не для проведения оборонительных операций. Подобные не планировались.
Далее. Что происходило в кабинете Сталина 21 и 22 июня 1941 года? Об этом мы знаем только по воспоминаниям Георгия Жукова. И вовсе не факт, что так было на самом деле. Ибо если начальник Генштаба в самый первый день войны придумал себе командировку на Юго-Западный фронт, которой на самом деле не было, как тогда можно верить всему остальному, о чем Георгий Жуков на страницах своей книги вспомнил и о чем размышлял 22 июня 1941 года?
Весьма важный вопрос: почему мобилизационная телеграмма была отправлена только в 16.20 22 июня 1941-го, если война официально объявлена германским правительством в четыре часа утра? Если в Кремле что-то выжидали более двенадцати часов, то с чем были связаны эти ожидания? Иными словами, чем конкретно объясняется столь значительная задержка в отправке важнейшего документа мобилизационного развертывания?
Вопросов много. Ответов пока нет, как нет и серьезных исследований. Можно только строить догадки и излагать версии. А можно без всяких опасений для личного благополучия действовать методами известного автора нового мышления – говорить, оживленно жестикулируя, долгими часами, но так и не сказать абсолютно ничего конкретного, с энтузиазмом толочь воду в ступе.
Михаил Ходаренок
Подпишись: